Петр Алешкин - Крестьянская война за Советы против коммунистов (1918—1922 гг.). Статьи

Ознакомительная версия.

© Петр Алешкин, 2016

© Юрий Васильев, 2016

ISBN 978-5-4483-4911-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Протестное движение в отношении политики военного коммунизма в годы Гражданской войны до сих пор является малоизученным историческим феноменом. Несомненную позитивную роль в процессе отказа советского руководства от насильственной политики в отношении аграрного населения страны сыграл популярный и авторитетный в народной среде Филипп Кузьмич Миронов1.

Личность Ф. К. Миронова является олицетворением харизматического народного вождя, защитника интересов всего аграрного населения страны – казачества и крестьянства. Еще в дореволюционное время Ф. Миронов разработал собственный проект земельного перераспределения в Донской области. Он полагал необходимым наделение землей иногородних крестьян, которые занимались сельским хозяйством на Дону на арендованных у Войска землях, уравнение прав казаков и всего остального населения области, уравнение земельных паев казаков северных и южных станиц в основном за счет помещичьих, дворянских земель и имений коннозаводчиков.

Аграрная и большевистская революции в октябре 1917 г. волей исторического времени единым потоком смели самодержавие, но в 1918 г. цели обеих революций столкнулись на общем интересе, связанном с землей и хлебом. Ф. Миронов представляется одним из ярчайших выразителей взглядов аграрного населения своего времени. В своих воспоминаниях 19 октября 1919 г. он написал: «Девиз моей жизни – правда». Назначение человека, в понимании Миронова, следовать девизу жизни – правде: «Правда, являясь двигателем лучших, возвышенных сторон человеческой души, должна чутко оберегаться от захватывания ее грязными руками. Она в своем голом виде – тяжела, и кто с ней подружится – завидовать такому человеку не рекомендуется. Для нее нет ни личных, ни политических соображений – она беспристрастна, но жить без нее немыслимо. Правда, как говорит наш народ, ни в огне не горит, ни в воде не тонет. И всю жизнь я тянусь к этому идеалу, падаю, снова поднимаюсь, снова падаю, больно ушибаюсь, но тянусь…»2.

Эволюция личного отношения Ф. Миронова, выходца из бедной семьи, к большевизму вписывается в общую динамику общественного настроения аграрной среды: в дореволюционный период – настороженно—враждебное отношение к малознакомому явлению, в октябре 1917 г. – поддержка большевиков, обещавших народу землю, мир и волю, с 1918 г. – нарастающее неприятие политики военного коммунизма. Сам Миронов подчеркивал, что «к идее большевизма подошел осторожными шагами и на протяжении долгих лет, но подошел верно». Еще осенью 1917 г. он высказывался враждебно в отношении незнакомого ему явления: Миронов утверждал, что «кадеты пойдут в атаку на завоевания революции через большевизм, поднимающий свою страшную для целости России голову»3.

Октябрь 1917 г. в корне перевернул его взгляды. Об этом свидетельствует такой документ, как Обращение полкового комитета 32—го Донского казачьего полка, датированное 25 января 1918 г., автором которого являлся выборный командир полка Миронов. Основной вопрос указанного документа – какой сделать правильный выбор, кого поддержать из социалистов. Любопытна логика рассуждений Миронова, отражающая природу его самостоятельной и думающей личности. Партия народных социалистов, отмечал Миронов, обещает дать народу землю, волю и права через 50 лет; партия правых социалистов—революционеров – через 35 лет; партия левых социалистов—революционеров – через 20 лет; партия социал—демократов—меньшевиков – через 10 лет. «А партия социал—демократов—большевиков говорит: убирайтесь все вы со своими посулами ко всем чертям. И земля, и воля, и права, и власть народу – ныне же, но не завтра и не через 10, 20, 35 и 50 лет!… Все – трудовому народу, и все теперь же!..». И далее неожиданный вывод: «Ой, до чего мы незаметно для себя договорились?! До большевиков!… И поползли мурашки по телу, от пяток до головы, но не у нас, а у помещиков и капиталистов и их защитников – генерала Каледина, Богаевского, Агеева и всего Войскового правительства. Ведь большевики все у них отнимают и отдают народу, а им говорят – довольно праздно жить, веселиться, да по заграницам жир развозить, а пожалуйте—ка трудиться и в поте лица хлебец добывать. Итак, еще раз: большевики требуют немедленной передачи земли, воли, прав и власти трудовому народу. Они не признают постепенного проведения в жизнь своих требований, сообразно с условиями данного момента»4. Простое и доходчивое объяснение для самого темного и неграмотного человека.

Большевизм, приверженцем которого объявил себя Миронов, понимался и воспринимался им через призму интересов трудового казачества и крестьянства. Теорию марксизма он не изучал (в чем его обвинил впоследствии член Реввоенсовета Советской Республики И. Смилга в обвинительной речи во время суда чрезвычайного трибунала по делу о мятеже корпуса Миронова).

В одном из своих выступлений Миронов объяснял собственную позицию следующим образом: «Если же мы пойдем с большевиками, то каяться нам не придется, так как платформа их ясна. Может быть, много у них утопического, много крайностей, цель их – идеи отдаленного будущего, но нам из—за этого отношений с ними не ломать. С ними мы всегда договоримся словом, но основные завоевания революции останутся за трудящимися»5.

В апреле 1918 г. на Дону, как свидетельствовал Михаил Шолохов, завершился «великий раздел»: казаки северных округов пошли с Мироновым и красногвардецами, казаки нижнедонских округов составили основу белой Донской армии. Шолохов подчеркивал: казаки Хоперского округа ушли с Мироновым почти поголовно, Усть—Медведицкого – наполовину, Верхне—Донского – лишь в незначительном числе6.

Насильственные методы политики военного коммунизма не могли найти поддержки и объяснения у Миронова. В середине января 1919 г., еще до появления циркулярного письма Оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января 1919 г. о политике в отношении казачества, Миронов направил телеграмму председателю Реввоенсовета Республики Л. Троцкому по поводу отношения органов власти к казачеству. Миронов писал: «Население Донской области имеет свой бытовой уклад, свои верования, обычаи, духовные запросы и т. п. Желательно было бы при проведении в жизнь в Донской области декретов центральной власти обратить особенное внимание на бытовые и экономические особенности донского населения и для организации власти на Дону посылать людей, хорошо знакомых с этими особенностями, могущих вследствие этого быстро приобрести популярность среди населения, и с хорошими организаторскими способностями, а не таких, которые никогда на Дону не были, жизненного уклада Дона не знают, и такие люди кроме вреда революции ничего не принесут»7.

В воззвании к красноармейцам 21 января 1919 г. Миронов объявил: «Именем революции воспрещаю вам чинить самовольные реквизиции скота, лошадей и прочего имущества у населения. Воспрещаю насилие над личностью человека, ибо вы боретесь за права этого человека, а чтобы быть достойным борцом – необходимо научиться уважать человека вообще. Воспрещаю вам пьянство, ибо пьяный человек подобен свинье, соседство с которой так противно, и да пьяный и плохой солдат! Это не борец, а хулиган! Воспрещаю вам всякого рода грабежи, ибо тогда каждый из вас не только не защитник трудового народа, не только не проводник правопорядка и строитель новой светлой жизни, а разбойник. Разбойникам нет места в рядах Красной Армии!»8.

Мироновская докладная записка в Реввоенсовет Республики о путях привлечения казачества и крестьянства на сторону советской власти – своеобразное программное заявление, подготовленная в середине марта 1919 г., по своему содержанию противоположен циркулярному письму Оргбюро ЦК РКП (б) 24 января 1919 г. Выделим основные положения данного доклада: «1. Считаться с его [казачества] историческим, бытовым и религиозным укладом жизни. Время и умелые политические работники разрушат темноту и фанатизм казаков, привитые вековым казарменным воспитанием старого полицейского строя, проникшим в весь организм казака. 2….Идея коммунизма проводилась в умы казачьего и коренного крестьянского населения путем лекций, бесед, брошюр и т.п., но ни в коем случае не насаждалась и не прививалась насильственно, как это обещается теперь всеми поступками и приемами «случайных коммунистов». 3. В данный момент не нужно бы брать на учет живого и мертвого инвентаря, а лучше объявить твердые цены, по которым и требовать поставки продуктов от населения, предъявляя это требование к целому обществу данного поселения, причем необходимо считаться со степенью зажиточности его. 4. Предоставить населению под руководством опытных политических работников строить жизнь самим, строго следя за тем, чтобы контрреволюционные элементы не проникали к власти… 5. Лучше было бы, чтобы были созваны окружные съезды для выбора окружных Советов и вся полнота власти передана была бы исполнительным органам этих съездов, а не случайно назначенных лиц, как это сделано теперь…». Миронов не возражал против высылки за пределы Дона части зажиточных казаков, но это касалось наиболее «вредных элементов». На докладе Миронова поставили резолюции в поддержку его предложений главком вооруженными силами Советской Республики И. И. Вацетис («Согласен») и член Реввоенсовета Советской Республики С. И. Аралов («Всецело присоединяюсь к политическим соображениям и требованиям и считаю их справедливыми»)9.

Ознакомительная версия.